Я удивляюсь, какие тотальные перемены в жизни подарила мне судьба!

«Конечно, я готова поделиться своей историей. Подобные истории из личного опыта очень помогают, когда тебе поставили плохой диагноз и внутри царит сплошная неизвестность», – говорит Карин (47 лет), у которой был диагностирован рак желудка и с момента, изменившего ее жизнь, прошло уже 2,5 года. Вот ее история.

Можете ли вы сейчас говорить об этой болезни, чтобы у вас не возникало барьера?

Да, я могу говорить о том, что у меня был рак желудка и что мне вырезали весь желудок.

Как был обнаружен рак?

Я работала специалистом по обслуживанию клиентов в топливной и розничной торговли в течение 8 лет. У меня был постоянный стресс от отсутствия дома, ночных смен и напряженного графика, в дополнение к этому я неправильно питалась. Я думаю, что главной причиной был стресс. У меня болел живот, и я чувствовало, что это ненормально. Только позже я поняла, что всё напряжение человека накапливается в животе. Потом я начала ходить к врачам, и мне поставили диагноз: язва желудка. Из больницы Рапла я попала в Восточно-Таллиннскую центральную больницу. Сначала я прошла курс лечения таблетками. Язву вылечили, но боль осталась. Я попросила у семейного врача еще таблеток. Однако напряжение и ночная работа продолжались.

Прошло 2,5 года с момента обнаружения рака желудка. Мне тогда было чуть больше 40. Как же мне нравится доктор Томас Циммерер! Он обнаружил у меня хеликобактер. Эта бактерия есть у каждого из нас, но, когда иммунная система ослабевает, эта бактерия начинает разрушать организм. Я никогда особо не принимала таблетки, этот курс был для меня трудным. Но врач наблюдал за мной, не оставлял меня наедине с моей проблемой.

Как вы узнали?

Поскольку тройная терапия не дала результата, доктор Циммерер заказал из Германии лекарства против хеликобактер пилори, которые не компенсировала тогдашняя Больничная касса (ныне Касса здоровья). Когда я очнулась от наркоза после последней гастроскопии, я еще точно ничего не знала. Врач сказал, что позвонит и сообщит результаты биопсии. Когда он наконец позвонил, я была в шоке – у меня рак желудка! На тот момент еще была неизвестна стадия рака. Только на компьютерной томографии с контрастом можно увидеть степень распространения раковых очагов. В тот день я и моя семья были совершенно не в себе. Доктор Циммерер записал меня на прием к другому врачу, доктору Отту Лауэру. Слава Богу, есть такие врачи, которым не все равно, и они действительно помогают пациенту! В какой-то момент я полностью отключилась от реальности, хотя время ожидания ответа было небольшим. К счастью, мне не пришлось делать ни лучевую, ни химиотерапию, я очень благодарна за это, потому что про нее рассказывают ужасные истории.

Рак удалили?

Да. Когда я пошла к доктору Лауэру на предоперационную консультацию, у меня был лист А4 с вопросами, на которые я хотела получить ответы. Доктор уделил мне достаточно времени, и я получила ответы на все мои вопросы. Я ему за это очень, очень благодарна, потому что мне нужны были эти объяснения.

Я также обратилась в клинику Тартуского университета за альтернативным мнением о том, следует ли удалять весь желудок. Посмотрев эпикризы, доктор Яан Соплепманн сказал «да» и утешил меня тем, что врачи Восточно-Таллиннской центральной больницы доктор Лауэр и доктор Арак – лучшие специалисты, к которым можно попасть.

Интересно, что, когда я ехала в операционную, я была очень спокойна. Мне ввели наркоз. Мое обручальное кольцо осталось в кармане больничной рубашки, которое сестры пытались потом найти, но не смогли.

Боли после операции были ужасными. После операции у меня был сильный запор. Я стала свидетелем смерти мужчины в реанимации, это заставило меня расплакаться. Через 10 дней меня выписали из больницы, но я еще несколько месяцев восстанавливалась дома. У меня болел живот, приходилось принимать обезболивающие. Когда организм лишается органа, он впадает в стресс.

Как сейчас вы себя чувствуете ?

В целом я чувствую себя хорошо. Однако я должна следить за тем, что и как я ем, иначе у меня заболит живот или я буду чувствовать себя плохо. Мне приходится каждый день принимать витамины и следить за тем, чтобы количество белка в пище было достаточным. Несколько раз у меня был заворот кишечника, но доктор Отт Лауэр устранил его с помощью операции.

Чем вы сейчас занимаетесь?

В настоящее время я изучаю биодинамическое дыхание и освобождение от травм под руководством терапевта по дыханию и работе с телом из Польши, а также делаю различные массажи в своем родном городе Мярьямаа. Я хочу стать консультантом на основе личного опыта, чтобы рассказывать людям о том, что происходит после того, когда они узнают о болезни, а также консультировать членов их семей. Я сама стал гораздо более духовной. Моя семья – муж и две взрослые дочери меня всячески поддерживали во время болезни, но были очень шокированы. Я удивляюсь, какие тотальные перемены в жизни подарила мне судьба!

Я 8 лет живу в своем доме в Мярьямаа, всегда интересовалась лекарственными растениями и думала, что смогу выращивать их у себя в саду (шалфей, мяту и т. д.) по примеру бабушки.

Эта болезнь выявила мое настоящее «я». Заниматься с людьми так интересно. Я чувствую, что с человеком не так, когда массирую его. Я нашла свое призвание! Подобный опыт довольно сильно меняет сознание. С раком я еще не закончила до конца, ведь говорят, что человека можно считать выздоровевшим через 5 лет. Я на полпути.

Многие врачи говорили, что мне должны назначить недостаток здоровья. Была ли у меня возможность подать ходатайство на получение нетрудоспособности? Да, я подала ходатайство и получила его в размере 50% на 2 года. После удаления желудка я потеряла 17 килограммов, и мое тело до сих пор от этого не восстановилось. Для восстановления после операции нужна 100% нетрудоспособность, потому что ты сломлен как физически, так и морально. Нетрудоспособность стоило бы давать на 5 лет или до выздоровления, поскольку фактически организм не является трудоспособным. Я очень надеюсь, что государство будет поддерживать людей, у которых диагностирован рак, в течение более длительного периода времени, ведь из-за болезни им приходится очень тяжело.